Янковская С.А. ДИАЛЕКТНЫЕ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ-ЛОКАТИВЫ, ОБРАЗОВАННЫЕ СЛОЖЕНИЕМ И СЛОЖЕНИЕМ С СУФФИКСАЦИЕЙ

Пространство, наряду со временем, является неотъемлемой частью бытия. Для обозначения явлений, имеющих отношение к феномену пространства, применяются имена прилагательные «пространственный», «локальный», «локативный», «протяженный» и др. Наибольшее распространение получили термины «локальность» и «локативность». На взгляд Л.Н. Федосеевой [1], для наименования лингвистической категории следует предпочесть именно «локативность», так как «локальность» в русском языковом сознании связывается с именем прилагательным «локальный», которое традиционно понимается как «ограниченный определенным местом, не выходящий за известные пределы; местный» [2]. Под локативами в данной статье понимаются номинации, выражающие значения ‘учреждение, организация’, ‘помещение’, ‘сооружение’, ‘место’, ‘пространство’, ‘территория’, ‘сосуд’, ‘вместилище’, ‘направление, путь’.

Значение локативности в словообразовании современного русского литературного языка (СРЛЯ) и в русских народных говорах, наряду с суффиксальными, префиксальными, префиксально-суффиксальными единицами, представляют также производные nomina loci, образованные сложением и сложением с суффиксацией. Диалектные локативы-сложения могут представлять следующие частные словообразовательные значения (ЧСЗ) локативности:

• значение вместилища, сосуда: говново́зка ‘Плетеная корзинка для перевозки топлива, приготовляемого из навоза’. Урал., 1891 [3, т. 6, с. 254];
• ЧСЗ ‘там, где растёт …’: долголи́стка ‘«Название местности, где растет долголиственная трава»’. Белозер. Новг., 1898 [3, т. 8, с. 107];
• ЧСЗ ‘там, где живёт …’: живодё́рка ‘В дореволюционное время – часть города, где жили живодеры’. Мещов. Калуж., 1910. Моск. [3, т. 9, с. 153];
• ЧСЗ ‘там, где совершается действие …’: золотове́ска ‘Помещение, где взвешивают добытое на прииске золото’. Урал., 1953 [3, т. 11, с. 331];
• ЧСЗ ‘там, где есть результат действия …’: душевере́дник ‘Небольшая рана; незначительный ушиб’. Свердл., 1964 [3, т. 8, с. 282];
• ЧСЗ ‘там, где изготовляют …’: каменотесня ‘Каменотесная мастерская’. Твер., Слов. Акад. 1906–1907 [3, т. 13, с. 21];
• ЧСЗ ‘место, которое характеризуется признаком …’: кособо́чье ‘Кривизна’. Куйбыш., 1945–1964 [3, т. 15, с. 61];
• ЧСЗ ‘там, где находится …’: костело́мка ‘Помещение на костеобжигательном заводе, где находится мельница для размола костей’. Моск., Слов. Акад. 1914 [с пометой «обл.»] [3, т. 15, с. 71] и др.

При интерпретации диалектных производных локативов данной группы можно отметить наличие эксплицитно выраженных мотивационных связей между производными единицами и их семантическими перифразами в структуре словарных дефиниций. Например:

верхозё́м ‘Верхний слой земли (преимущественно на пашне)’. Волог., 1902 [3, т. 4, с. 168];

красногли́нок ‘Красная глинистая почва’. Киров., 1965–1969 [3, т. 15, с. 181];

мелкоско́тник ‘Помещение для мелкого скота’. Киров., 1966–1969 [3, т. 18, с. 100] и др.

Однако в большинстве случаев среди диалектных сложений и сложений с суффиксацией со значением локативности находим такие единицы, которые легко мотивируются производящими единицами, но при этом обнаруживают отсутствие связей между семантической перифразой словарной дефиниции и производной единицей. Сравните, например, единицы со значением локативности:

листопа́р ‘Лесная земля, богатая перегноем’. Арх., 1910 (1-ое знач.) [3, т. 17, с. 69];

мелково́дица ‘Брод’. Пск., Твер.,1855 (2-е знач.) [3, т. 18, с. 99];

пестрополье [удар.?]. ‘Пашня без севооборота’. Тамб., Тр. стат. отд. при губ. праве. 1880-1900 [3, т. 26 с. 318] и др.

Данные (и подобные) производные легко мотивированы  производящими единицами, например: листопа́р – «лист» и «парить»; мелково́дица – «мелкий» и «вода»; пестрополье – «пестрый» и «поле». Однако значение таких производных не сводится к совокупности значений производящих. Их значение – результат своеобразного переосмысления и синтеза семантики производящих.

Материал Словаря русских народных говоров позволяет говорить о том, что некоторые корневые морфемы, выраженные разными частями речи (именами существительными, прилагательными, числительными) являются весьма продуктивными при образовании суффиксально-сложных слов. Так, например, в качестве первой основы сложного локативного субстантива достаточно продуктивными являются:

• основа имени существительного:

а) краска: красова́рка, красова́рня [3, т. 15, с. 197–200];

б) золото: золотове́ска, золотове́сна [3, т. 11, с. 331–332];

в) каша: кашеварня (1-ое знач.), кашее́д (1-ое знач.) [3, т. 13, с. 149];

г) лист: листоката́льня, листопа́р [3, т. 17, с. 68–69] и др.;

• основа имени числительного:

а) двое: двоедо́нка, двоежи́рка, двоежи́рок, двоепо́лка [3, т. 7, с. 287–288];

б) один: однодво́рок, одножи́рка, одноря́дочник, односё́лок, односле́дь, односте́нка (1-ое знач.), односторо́нка (1-ое знач.), одноу́шек, одноу́шка [3, т. 23, с. 39–55] и др.;

• основа имени прилагательного

а) долгий: долголи́стка, долгомо́стье, долгору́к, долгоше́йник [3, т. 8, с. 107–108];

б) косой: кособо́чина, кособо́чье, косого́рбок, косого́рок [3, т. 15, с. 61–64];

в) красный: красногли́нок, красногли́нье, красноле́сье, красноря́дье [3, т. 15, с. 181–185];

г) мелкий: мелково́дица, мелкодо́нок, мелкодо́нье, мелкоро́сье, мелкоколо́сье, мелкополо́сица [3, т. 18, с. 99–100];

д) низкий: низкодо́л, низкодо́лица, низкодо́лье [3, т. 21, с. 227] и др.

В словообразовании СРЛЯ отмечаются словообразовательные типы (СТ), первым компонентом которых является имя прилагательное, а вторым – имя существительное. Морфемная структура таких типов усложнена различными суффиксами. Сравните СТ Adj + -о- + S + -ник (дальневосточник, воднолыжник), Adj + -о- + S + -к(а) (черногрудка, долгоножка) и др. Такие суффиксально-сложные образования (как видно по приводимым примерам) не всегда связаны со значением места в литературном языке. Сравните с говорами, где единицы, принадлежащие к данным СТ, выражают значение локативности:

СТ Adj + -о- + S + -ник: долгоше́йник [3, т. 8, с. 108]; мелколе́сник [3, т. 18, с. 100]; мелкоско́тник [3, т. 18, с. 100];

СТ Adj + -о- + S + -к(а): долголи́стка [3, т. 8, с. 107] и др.

Среди nomina loci русских народных говоров, образованных путем сложения с суффиксацией, в силу «раскрепощенности» диалектного словообразования возможны различного рода перестановки компонентов в пределах границ одной суффиксально-сложной единицы. Сравните, например, локатив русских народных говоров волкосе́рина ‘Плохая неунавоженная почва’. Перм., 1848 [3, т. 5, с. 42]. В данном случае следствием перестановки компонентов является возникновение нехарактерного для литературного языка СТ S + -о- + Adj + -ин(а).

Исследование диалектных единиц со значением локативности данной группы позволяет выделить нехарактерные для литературного языка СТ. Наличие таких специфических для литературного языка СТ является результатом усложнения морфемной структуры сложений различными суффиксами. Сравните следующие СТ со значением локативности, характерные только для диалектного словообразования: S + -е- + V + -ниц(а): костеме́льница [3, т. 15, с. 71]; Adj + -о- + S + -овк(а): голомы́совка [3, т. 6, с. 320]; Adj + -о- + S +    -ин(а): косого́рина [3, т. 15, с. 63]; Adj + -о- + S + -ок: мелкодо́нок [3, т. 18, с. 99]; Adj + -о- + S + -иц(а): низкодо́лица [3, т. 21, с. 227]; Adj + -о- + V + -к(а): живодё́рка [3, т. 9, с. 153] и др.

Достаточно продуктивным при образовании суффиксально-сложных единиц в СРЛЯ в качестве первой основы сложной единицы является собирательное существительное двое. Зачастую такие единицы в литературном языке не связаны со значением локативности. Например: двоеборец, двоеборье, двоеверец, двоеверие, двоевластие, двоедушие, двоежёнец, двоемужие, двоемужница, двоеточие. Сравните с говорами, где собирательное числительное двое является достаточно регулярным компонентом в составе суффиксально-сложных локативов, принадлежащих к следующим СТ, специфическим для литературного языка:

СТ N + -ой- + -е- + S + -к(а): двоедо́нка [3, т. 7, с. 287];

СТ N + -ой- + -е- + S: двоепо́лка [3, т. 7, с. 288] и др.

Таким образом, диалектные производные единицы, образованные сложением и сложением с суффиксацией, также, как и суффиксальные, префиксальные, префиксально-суффиксальные производные единицы, могут выражать различные частные значения локативности: значение вместилища, сосуда, ЧСЗ ‘там, где растёт …’, ‘там, где живёт …’, ‘там, где совершается действие …’, ‘там, где есть результат действия …’, ‘там, где изготовляют …’, ‘место, которое характеризуется признаком …’, ‘там, где находится …’ и др. Сложные по способу образования локативы характеризуются высокой продуктивностью некоторых корневых морфем, в результате чего в говорах в рамках словообразовательных гнезд отмечается большое количество производных, способных выразить различные значения, среди которых – значение локативности. Исследование диалектных производных nomina loci, образованных сложением и сложением с суффиксацией, позволяет выделить СТ, характерные только для диалектного словообразования.

Список использованных источников